Подробно об этом Анна Курчатова рассказала в своем докладе «Этапы становления криологии», а затем ответила на многочисленные вопросы журналистов.

Анна Курчатова: Последние выводы показывают, что мало мы еще знаем о мерзлоте, успокаиваться рано, появляются новые объекты, новые направления, и следует локализовать наши усилия. Поскольку необычные явления происходят на суше, то надо прогнозировать, с чем мы столкнемся при бурении на шельфе. Последние исследования показали, что современные воронки не единичные, но мы знаем, что это явление происходило и  в другие исторические периоды. Сейчас важно понять механизм возникновения кратеров, а это значит, снизить риски, которые есть при обустройстве территории Ямала.

Анна Курчатова: Конференция представляет значительный интерес, это можно видеть по прибывшим гостям и участникам. Изучение Арктики в приложении к нефтегазовому сектору экономики сейчас очень актуально и не только, благодаря политической воли нашего правительства. Развитие нефтегазовых месторождений на севере, в сложных мерзлотных условиях, на шельфе, требует как новых кадров, так и новых технологий, инновационных решений — это сложная задача. Что касается открытий, то в своем докладе я представляю новые сведения, касающиеся происхождения ямальских воронок. Мы рассказываем об итогах свежих исследований, полученных в этом году. Работы еще не напечатанные, но готовые к изданию.

Анна Курчатова: Большинство специалистов считают, что причина «воронок» —  это выброс свободного газа, вопрос — как он появился и каким образом этот механизм был запущен, что послужило толчком? Здесь могут быть различные идеи, но то, что, здесь мигрирует глубинный газ — эта версия, скорее всего, будет принята научным сообществом. Геофизическими методами установлены разломы, линеаменты в осадочном чехле и льдистая покрышка. Пластовые льды препятствуют, в какой-то мере, миграции газа и создают временные «ловушки». Тут работает второй механизм — прочность льдистой покрышки, которая при изменении температурных условий, меняется, частично породы становятся более пластичными, и в то же время какие-то слои остаются охлажденными. То, что может течь — течет, а то, что не может – хрупко ломается, в результате этого может произойти крупный выброс газа.

В принципе газовые выбросы — это не новость, такие выбросы известны на угольных месторождениях, в теплых районах на Апшеронском полуострове. Но если на этом полуострове мы говорим только о совместной миграции воды и газа с глубин, на угольных пластах — о выбросах газа и породы при разработке, то у нас в мерзлоте реализуются оба механизма.

Анна Курчатова: Нет, не только. Дело в том, что мы давно исследуем пластовые льды и большая часть результатов получена по изучению пластов мыса Маре-Сале (полуостров Ямал), там ведутся многолетние режимные наблюдения, в том числе, изучение льда и пород с помощью нашей уникальной технологии. В основном используются технологии, разрушающие объект изучения, и только наши методы позволяют исследовать неразрушенный образец, следовательно, мы имеем все компоненты в том пространственном положении как они есть. Это позволило нам увидеть новый элемент мерзлых пород — свободный газ, который принимает интересные формы. Существует миграционная теория пузырьков газа через толщи, а мы смогли визуально зафиксировать этот объект в виде ледяных пузырей.

Анна Курчатова: Механизм диагностики будет создан со временем, уже понятно, что это приурочено к каким- то линеаментам (линейные и дугообразные элементы рельефа планетарного масштаба, связанные с глубинными разломами) и зонам разлома. Если мы будем широко применять детальную сейсмику, микросейсмику, то косвенные признаки мы сможем обнаружить, но для этого необходимо бурение с детальным отбором керна и исследованием его, что, думаю, произойдет. Администрация ЯНАО заинтересована в результатах, создан российский центр Арктики, где, я надеюсь, будет представлен и наш университет. Пока три отобранных образца находятся в нашей лаборатории, в январе мы приступим к их изучению, надеюсь, получим что-нибудь новое и интересное.